Случай на станции Кочетовка / Правая кисть / Захар-Калита
Failed to add items
Add to Cart failed.
Add to Wish List failed.
Remove from wish list failed.
Follow podcast failed
Unfollow podcast failed
Buy Now for $9.84
No default payment method selected.
We are sorry. We are not allowed to sell this product with the selected payment method
-
Narrated by:
-
Александр Солженицын
-
Written by:
-
Александр Солженицын
About this listen
СЛУЧАЙ НА СТАНЦИИ КОЧЕТОВКА.
"Случай на станции Кочетовка" был написан в ноябре 1962 года и сразу отдан в "Новый мир", где только что, в эти самые дни, вышел "Один день Ивана Денисовича" и ждали, просили новых рассказов. Вспоминает Солженицын: ""Самый опасный - второй шаг! - предупреждал меня Твардовский. - Первую вещь, как говорят, и дурак напишет. А вот - вторую?" И с тревогой на меня посматривал. Под "второй" он имел в виду не "Матрёну", а - что я следующее напишу". Беря рукопись, Твардовский "очень волновался… и ещё больше волновался, читая, - боялся промаха, боялся, как за себя". Через два дня послал вдогонку автору радостную телеграмму: "Рассказ очень хорош, необходимо встретиться". Сюжет рассказа - "истинный случай 1941 года с моим приятелем Лёней Власовым, - пишет Солженицын, - когда он комендантствовал на ст. Кочетовка, с той же подробностью, что проезжий именно забыл, из чего Сталинград переименован".
ПРАВАЯ КИСТЬ.
"Весна эта была для меня самой мучительной и самой прекрасной в жизни". После восьми лет заключения и года ссылки, мучимый метастазными болями, с трудом получает Солженицын разрешение комендатуры покинуть свой ссыльный аул Кок-Терек и ехать в раковую клинику Ташкента. "Осенью 1953 очень было похоже, что я доживаю последние месяцы. В декабре подтвердили врачи, ссыльные ребята, что жить мне осталось не больше трёх недель... Это был страшный момент моей жизни: смерть на пороге освобождения и гибель всего написанного, всего смысла прожитого до тех пор… Эти последние обещанные врачами недели мне не избежать было работать в школе, но вечерами и ночами, бессонными от болей, я торопился мелко-мелко записывать, и скручивал листы по нескольку в трубочки, а трубочки наталкивал в бутылку из-под шампанского, у неё горлышко широкое.